§ 25. Судебная реформа

Когда и кем в России была осуществлена кодификация законов, какое это имело значение? (с. 186)

Ответ: Кодификация законов была проведена в 1833 г. М.М. Сперанским. Законы стали доступны не только чиновникам, но и простым гражданам.

Проверяем себя

1. Что такое мировой и коронный суды? Какими делами они занимались? Из кого состояли? Приведите примеры дел, которые могли находиться в ведении мирового суда.

Ответ: Мировой суд нужен был для того, чтобы разгрузить коронный суд от массы дел, связанных с мелкими правонарушениями и незначительными исками (до 500 рублей). Этот суд был выборным, максимально упрощённым, не требовал у тех, кто обращался в него, почти никаких денежных затрат. Уезд делился на участки, каждый из которых находился в ведении определённого мирового судьи. Судьи выбирались на три года на уездных земских собраниях. Они должны были иметь образование (не ниже среднего) и обладать определённым имуществом. Суд проходил гласно, был открыт для посетителей. Мировой судья заслушивал дело и сразу выносил приговор: штраф (не более 300 рублей) или арест (до б месяцев). Недовольные приговором могли обжаловать его на регулярно собиравшемся съезде мировых судей уезда.

Коронный (государственный) суд действовал от лица государства и являлся частью государственной системы, но в отличие от прежнего суда занимал в ней совершенно особое место. Россия делилась на судебные округа, границы которых не совпадали с границами губерний. Реформаторы пошли на это сознательно, чтобы затруднить влияние губернских властей на судебные органы. С этой же целью судьи и следователи стали несменяемыми, что предопределяло их относительную независимость от любого начальства.

2. Почему несменяемость судей и следователей считалась одним из важных условий независимости нового суда?

Ответ: Для того чтобы на должность судьи и следователя не попал человек, представляющий чьи-либо конкретные интересы.

3. Как осуществлялся контроль над судами? Чем контроль Сената отличался от прокурорского?

Ответ: Желая обезопасить суд от какого-либо давления извне, реформаторы в то же время стремились поставить судебные органы под самый строгий контроль в отношении соблюдения ими законов. С одной стороны, контроль над судами осуществлял Сенат, принимавший и рассматривавший кассации, т. е. жалобы на нарушения закона в ходе судебного процесса (в отличие от апелляции, в которой выражается несогласие с приговором по существу). С другой стороны, был организован прокурорский надзор, подчинённый министру юстиции: за каждым судом наблюдал особый прокурор, следивший за всем ходом следствия и суда. Министр юстиции в случае необходимости мог возбудить судебное разбирательство дела провинившегося судьи или следователя.

Размышляем

4. Сравните организацию судебного процесса до и после введения «Судебных уставов». Установите основные различия. Ответ оформите в виде самостоятельно разработанной сравнительной таблицы.

Ответ:

5. Почему, на ваш взгляд, именно судебная реформа считается самой последовательной из всех реформ 60—70-х гг. XIX в.?

Ответ: Потому что судебная система была изменена полностью. Были продуманы нюансы: независимость судьи и следователей, возможность защиты и справедливого вынесения приговора.

6. Подготовьте сообщение об адвокате Ф.Н. Плевако.

Ответ: Федор Никифорович Плевако (1842-1908)

Родился Федор Никифорович 13 апреля 1842 г. в г. Троицке Оренбургской губернии (ныне Челябинская область). Его родителями были член Троицкой таможни надворный советник Василий Иванович Плевак из украинских дворян и крепостная киргизка Екатерина Степанова, с которой Плевак прижил четырех детей (двое из них умерли младенцами), но брака не узаконил. Как незаконнорожденный будущий «гений слова» получил отчество и фамилию (Никифоров) по имени Никифора — крестного отца своего старшего брата. Позднее, в университет он поступал с отцовской фамилией Плевак, а по окончании университета добавил к ней букву «о», причем называл себя с ударением на этой букве: Плевако.

В Троицке с 1849 до 1851 г. Федор учился в приходской и уездной школах, а летом 1851 г. семья Плевако переселилась в Москву. Здесь Федор Никифорович отныне проживет всю жизнь. С осени 1851 г. он начал учиться в коммерческом училище.

Московское коммерческое училище на Остоженке считалось тогда образцовым. Даже особы царской фамилии по приезде в Москву удостаивали его своим посещением, проверяли знания учеников. Федор и его старший брат Дормидонт учились отлично, их имена к концу первого же года учебы были занесены на «золотую доску» училища. В начале второго года училище посетил принц Петр Ольденбургский (племянник двух царей — Александра I и Николая I). Ему рассказали об умении Федора решать устно и быстро сложные задачи с трехзначными и даже четырехзначными цифрами. Принц сам проверил способности мальчика, похвалил его и через два дня прислал ему в подарок конфеты. А под новый, 1853 год Василию Плеваку объявили, что его сыновья исключаются из училища как... незаконнорожденные. Это унижение Федор Никифорович запомнит на всю жизнь. Много лет спустя он так напишет об этом в автобиографии: «Нас объявляли недостойными той самой школы, которая хвалила нас за успехи и выставляла напоказ исключительную способность одного из нас в математике. Прости их Боже! Вот уж и впрямь не ведали, что творили эти узколобые лбы, совершая человеческое жертвоприношение».

Осенью 1853 г., благодаря долгим отцовским хлопотам, Федор и Дормидонт были приняты в 1-ю Московскую гимназию на Пречистенке — сразу в 3-й класс. За время учебы в гимназии Федор похоронил отца и брата, не дожившего до 20 лет. Весной 1859 г. он окончил гимназию и поступил на юридический факультет Московского университета. Будучи студентом, он перевел на русский язык «Курс римского гражданского права» выдающегося немецкого юриста Георга Фридриха Пухты (1798—1846), который позднее он основательно прокомментирует и издаст за собственный счет.

В 1864 г. Плевако окончил университет с дипломом кандидата прав, но не сразу определился с призванием адвоката: больше полугода он служил на общественных началах стажером в Московском окружном суде, ожидая подходящей вакансии. Когда же, согласно «Положению» 19 октября 1865 г. о введении в действие Судебных уставов 1864 г., с весны 1866 г. начала формироваться в России присяжная адвокатура, Плевако одним из первых в Москве записался помощником к присяжному поверенному М.И. Доброхотову. В звании помощника он успел проявить себя как одареннейший адвокат на уголовных процессах, среди которых выделялось дело Алексея Маруева 30 января 1868 г. в Московском окружном суде. Маруев обвинялся в двух подлогах. Защищал его Плевако. Федор Никифорович проиграл это дело (его подзащитный был признан виновным и сослан в Сибирь), но защитительная речь Плевако — первая по времени из сохранившихся его речей — уже показала его силу, особенно в анализе свидетельских оговоров. «Они, — говорил Плевако о свидетелях по делу Маруева, — не отзываются запамятованием, а один приписывает другому то, что другой, со своей стороны, приписывает первому. ... Так сильны противоречия, так взаимно уничтожают они себя в самых существенных вопросах! Какая может быть к ним вера?!»

19 сентября 1870 г. Плевако был принят в присяжные поверенные округа Московской судебной палаты, и с этого времени началось его блистательное восхождение к вершинам адвокатской славы. Правда, уже через два года оно едва не оборвалось из-за его политической «неблагонадежности». Но Плевако с этого времени вплоть до 1905 г. подчеркнуто сторонился «политики». Единственный из корифеев отечественной адвокатуры, он ни разу не выступал защитником на политических в строгом смысле этого слова процессах, где судились народники, народовольцы, социал-демократы, эсеры, кадеты и т. д. Согласился он выступить несколько раз лишь на процессах по делам о разного рода «беспорядках» с политическим оттенком.

Первым по времени из таких дел стало для него т. н. «охотнорядское дело» 1878 г. о студентах, которые устроили в Москве демон¬страцию солидарности с политическими ссыльными, были избиты полицией и преданы суду за то, что сопротивлялись избиению. Власти квалифицировали дело как «уличные беспорядки» и доверили его мировому суду. Политический характер дела вскрыли на суде обвиняемые (среди них был известный народник, с 1881г. агент Исполнительного комитета «Народной воли» П.В. Гортынский). Их активно поддержал присяжный поверенный Н.П. Шубинский — сотоварищ Плевако по адвокатуре и (в будущем) по членству в партию октябристов. Федор Никифорович выступал на этом процессе осторожно, зная о том, что не только зал суда (в Сухаревой башне), но и подходы к нему заполнены молодыми радикалами, а переулки и улицы окрест башни — отрядами полиции. Гораздо смелее вступился он за бунтовщиков-крестьян в нашумевшем люторичском деле.

Весной 1879 г. крестьяне с. Люторичи Тульской губернии взбунтовались против их закабаления соседним помещиком, московским губернским предводителем дворянства в 1875—1883 гг. графом А.В. Бобринским (из рода Бобринских — от внебрачного сына императрицы Екатерины II А.Г. Бобринского). Бунт был подавлен силами войск, а его «подстрекатели» (34 человек) преданы суду по обвинению в «сопротивлении властям». Дело рассматривала Московская судебная палата с сословными представителями в декабре 1880 г. Плевако взял на себя не только защиту всех обвиняемых, но и «расходы по их содержанию в течение трех недель процесса». Его защитительная речь (1.300—312) прозвучала грозным обвинением власть имущих в России. Определив положение крестьян после реформы 1861 г. как «полуголодную свободу», Плевако с цифрами и фактами в руках показал, что в Люторичах жизнь стала «во сто крат тяжелее дореформенного рабства». Хищнические поборы с крестьян так возмутили его, что он воскликнул по адресу гр. Бобринского и его управляющего А.К. Фишера: «Стыдно за время, в которое живут и действуют подобные люди!» Что касается обвинения его подзащитных в подстрекательстве бунта, то Плевако заявил судьям: «Подстрекатели были. Я нашел их и с головой выдаю вашему правосудию. Они — подстрекатели, они — зачинщики, они — причина всех причин. Бедность безысходная, <...> бесправие, беззастенчивая эксплуатация, всех и вся доводящая до разорения, — вот они, подстрекатели!»

После речи Плевако в зале суда, по свидетельству очевидца, «гремели рукоплескания взволнованных, потрясенных слушателей». Суд вынужден был оправдать 30 из 34 подсудимых. А.Ф. Кони считал, что выступление Плевако на этом процессе «было по условиям и настроениям того времени гражданским подвигом».

Столь же смело и громко выступил Плевако на процессе по делу участников исторической морозовской стачки рабочих Никольской мануфактуры фабрикантов Морозовых у ст. Орехово (ныне г. Орехово-Зуево Московской обл.).

В дальнейшем Плевако еще, по крайней мере, дважды выступал защитником по делам о рабочих «беспорядках» с политическим оттенком.

Выступления Плевако на политических (в той или иной мере) процессах позволяют усмотреть в нем «демократа-разночинца», как назвал его А.Ф. Кони, тем более что сам Федор Никифорович прямо говорил о себе: «Я человек 60-х годов». Но, думается, В.И. Смолярчук преувеличивал, полагая, что не только «по складу своего характера», но и «по сложившемуся мировоззрению» Плевако был «глубоким демократом». Кони имел в виду не мировоззрение Плевако, а его демократически-разночинскую «повадку», отзывчивость и простоту его общения «во всех слоях русского общества». Мировоззренческий же демократизм Плевако был не глубоким, а скорее широким, не столько осознанным, сколько стихийным.

Сторонясь после дела 1872—1873 гг. о «тайном юридическом обществе» и до революции 1905 г. всякой «политики», Плевако ярко проявил себя не как демократ, а как гуманист. Убежденный в том, что «жизнь одного человека дороже всяких реформ», он ратовал за нелицеприятное правосудие: «Перед судом все равны, хоть генералиссимусом будь!». При этом он считал необходимым и естественным для правосудия милосердие: «Слово закона напоминает угрозы матери детям. Пока нет вины, она обещает жестокие кары непокорному сыну, но едва настанет необходимость наказания, любовь материнского сердца ищет всякого повода смягчить необходимую меру казни». Но именно как гуманист и правдолюб обличал он перед судом любые злоупотребления, чинимые ли духовными воротилами «под покровом рясы и обители» или «собаками» полицейского сыска под команду властей «Ату его!».

Царский манифест 17 октября 1905 г. внушил ему иллюзию близости в России гражданских свобод. Он с молодым задором устремился в политику: попросил своего коллегу по адвокатуре В.А. Маклакова «записать» его в Конституционно-демократическую партию. Тот (бывший одним из основателей и лидеров партии) отказался, резонно посчитав, что «Плевако и политическая партия, партийная дисциплина — понятия несовместные». Тогда Плевако вступил в партию октябристов. От них он был избран в III Государственную думу, где с наивностью политика-дилетанта призывал думцев заменить «песни о свободе песнями свободных рабочих, воздвигающих здание права и свободы». Как явствует из воспоминаний Н.П. Карабчевского, Плевако обдумывал даже проект «видоизменения царского титула, чтобы подчеркнуть, что Николай II уже не абсолютный русский царь Божией милостью, а ограниченный монарх», но не рискнул заявить об этом с думской трибуны.

Итак, в сфере политики Плевако не стал сколько-нибудь заметной величиной, но в сфере права он воистину велик как адвокат и судебный оратор, блиставший на процессах главным образом по уголовным (отчасти и по гражданским) делам.

Оратором Плевако был уникальным, — что называется, от Бога.

Секрет ораторской неотразимости Плевако был не только и даже не столько в мастерстве слова. «Главная его сила заключалась в интонациях, в неодолимой, прямо колдовской заразительности чувства, которым он умел зажечь слушателя. Поэтому речи его на бумаге и в отдаленной мере не передают их потрясающей силы». Очень подходит к Плевако афоризм Ф. Ларошфуко: «В звуке голоса, в глазах и во всем облике говорящего заключено не меньше красноречия, чем в выборе слов».

Тексты своих речей Плевако никогда заранее не писал, но после суда по просьбе газетных репортеров или близких друзей иной раз («когда не ленился») записывал уже произнесенную речь.

Ряд уголовных процессов с участием Плевако обретал, главным образом благодаря именно его выступлениям, общероссийский резонанс. Первым из них по времени был митрофаньевский процесс, т. е. суд над игуменьей Серпуховского владычного монастыря Митрофанией, который вызвал интерес даже в Европе. В миру баронесса Прасковья Григорьевна Розен, дочь героя Отечественной войны 1812 г. и наместника на Кавказе 1831—1837 гг. генерала от инфантерии и генерал-адъютанта Г.В. Розена (1782—1841), фрейлина царского двора, она в 1854 г. постриглась в монахини, а с 1861 г. владычествовала в Серпуховском монастыре. За 10 лет игуменья, опираясь на свои связи и близость ко двору, наворовала посредством мошенничества и подлогов больше 700 тыс. рублей (сумма по тому времени колоссальная).

Следствие по делу Митрофании начал в Петербурге А.Ф. Кони (в то время прокурор Петербургского окружного суда), а судил ее 5—15 октября 1874 г. Московский окружной суд под председательством П.А. Дейера. Плевако в качестве поверенного потерпевших стал на процессе главным обвинителем игуменьи и ее монастырских подручных. Подтвердив выводы следствия, опровергнув доводы защиты, он заявил: «Путник, идущий мимо высоких стен владычного монастыря, набожно крестится на золотые кресты храмов и думает, что идет мимо дома Божьего, а в этом доме утренний звон подымал настоятельницу и ее слуг не на молитву, а на темные дела! Вместо храма — биржа, вместо молящегося люда — аферисты, вместо молитвы — упражнения в составлении векселей, вместо подвигов добра — приготовления к ложным показаниям; вот что скрывалось за стенами. ...Выше, выше стройте стены вверенных вам общин, чтобы миру не было видно дел, которые вы творите под покровом рясы и обители!». Суд признал игуменью Митрофанию виновной в мошенничестве и подлогах и приговорил ее к ссылке в Сибирь.

На сенсационном процессе П.П. Качки в Московском окружном суде 22—23 марта 1880 г. Плевако блеснул в более привычной для себя роли защитника подсудимой. Здесь — не в самом деле, а в сопутствующих ему обстоятельствах, — отчасти просматривался политический аспект. Дело в том, что 18-летняя дворянка Прасковья Качка была падчерицей народника-пропагандиста Н.Е. Битмида и вращалась в «крамольной» среде. 15 марта 1879 г. на молодежной вечеринке в квартире видного народника П.В. Гортынского (в 1878 г. судившегося по «охотнорядскому» делу) Качка застрелила своего возлюбленного, студента Бронислава Байрашевского и попыталась было убить себя, но не смогла. Суд квалифицировал дело как убийство из ревности.

Плевако, дав психологически мастерский анализ всего пережитого обвиняемой за ее 18 лет (сиротское детство, «физическое нездоровье», обманутая любовь), воззвал к милосердию присяжных: «Присмотритесь к этой 18-летней женщине и скажите мне, что она — зараза, которую нужно уничтожить, или зараженная, которую надо пощадить? ...Не с ненавистью, а с любовью судите, если хотите правды. Пусть, по счастливому выражению псалмопевца, правда и милость встретятся в вашем решении, истина и любовь облобызаются!»

Суд определил поместить Качку для лечения в больницу. Вероятно, лечение пошло ей на пользу. Спустя пять лет В.Г. Короленко видел ее на пристани в Нижнем Новгороде среди пассажиров — «нарумяненной и напудренной», жизнерадостной.

Пожалуй, наибольший общественный резонанс из всех уголовных дел с участием Плевако вызвало необычное, взволновавшее всю Россию дело С.И. Мамонтова в Московском окружном суде с присяжными заседателями 31 июля 1900 г. Савва Иванович Мамонтов (1841 — 1918) — промышленный магнат, главный акционер железнодорожной и двух заводских компаний — был одним из самых популярных в России меценатов. Его подмосковное имение Абрамцево в 1870— 1890-х годах было важным центром русской художественной жизни. Осенью 1899 г. российская общественность была шокирована известием об аресте и скором предании суду Мамонтова, двух его сыновей и брата по обвинению в растрате («хищении и присвоении») 6 млн рублей из средств Московско-Ярославско-Архангельской железной дороги.

Центральным событием процесса стала защитительная речь Плевако. Федор Никифорович наметанным взглядом сразу определил слабость главного пункта обвинения. «Ведь хищение и присвоение, — говорил он, — оставляют следы: или прошлое Саввы Ивановича полно безумной роскоши, или настоящее — неправедной корысти. А мы знаем, что никто не указал на это. Когда же, отыскивая присвоенное, судебная власть с быстротой, вызываемой важностью дела, вошла в его дом и стала искать незаконно награбленное богатство, она нашла 50 рублей в кармане, вышедший из употребления железнодорожный билет, стомарковую немецкую ассигнацию». Защитник показал, сколь грандиозен и патриотичен был замысел обвиняемого проложить железную дорогу от Ярославля до Вятки, чтобы «оживить забытый Север», и как трагично, из-за «неудачного выбора» исполнителей замысла, обернулась убытками и обвалом щедро финансированная операция. Сам Мамонтов разорился. «Но рассудите, что же тут было? — вопрошал Плевако. — Преступление хищника или ошибка расчета? Грабеж или промах? Намерение вредить Ярославской дороге или страстное желание спасти ее интересы?»

Суд признал факт растраты. Но все подсудимые были оправданы.

Сам Федор Никифорович объяснял секреты своих удач в качестве защитника очень просто. Первый секрет: он всегда был буквально преисполнен чувством ответственности перед своими клиентами. «Между положением прокурора и защитника — громадная разница, — говорил он на процессе С.И. Мамонтова. — За прокурором стоит молчаливый, холодный, незыблемый закон, за спиной защитника — живые люди. Они полагаются на своих защитников, взбираются к ним на плечи и... страшно поскользнуться с такою ношей!». К тому же Плевако (может быть, как никто) умел воздействовать на присяжных заседателей. Этот свой секрет он объяснил В.И. Сурикову: «А ведь ты, Василий Иванович, когда пишешь свои портреты, стремишься заглянуть в душу того человека, который тебе позирует. Так вот и я стараюсь проникнуть взором в души присяжных и произношу речь так, чтобы она дошла до их сознания».

В личности Плевако сочетались цельность и размашистость, разночинский нигилизм и религиозность, житейская простота и разгульное барство (он устраивал гомерические пиры на зафрахтованных им пароходах от Нижнего Новгорода до Астрахани). Добрый к малоимущим, он буквально выколачивал огромные гонорары из купцов, требуя при этом авансы.

В товарищеском кругу, среди коллег по адвокатскому цеху Плевако пользовался репутацией «артельного человека». Смолоду и до смерти он был в Москве непременным членом различных благотворительных учреждений — таких как Общество призрения, воспитания и обучения слепых детей и Комитет для содействия устройству студенческих общежитий.

Одной из главных черт личности Плевако его биографы считают религиозность. Он был глубоко верующим человеком — всю жизнь, с раннего детства и до смерти.

Федор Никифорович Плевако умер 23 декабря 1908 г., на 67-м году жизни, в Москве. Смерть его вызвала особую скорбь, естественно, у москвичей, многие из которых считали, что в «Белокаменной есть пять главных достопримечательностей: Царь-колокол, Царь-пушка, собор Василия Блаженного, Третьяковская галерея и Федор Плевако».

Похоронили москвичи «своего Златоуста» при громадном стечении народа всех слоев и состояний на кладбище Скорбященского монастыря. В 30-е годы останки Плевако были перезахоронены на Ваганьковском кладбище.

https://secrethistory.su/647-plevako-fedor-nikiforovich.html

7. В чём состоит главная цель включения в судебный процесс присяжных заседателей? Когда и почему в нашей стране вновь появился суд присяжных?

Ответ: Судьи решают вопросы права (квалификация преступления, мера наказания), присяжные — факта (виновен ли подсудимый, обоснован ли иск). На основании вердикта присяжных судьи выносят приговор, определяют меру наказания или размер имущественной ответственности.

Возобновление суда присяжных приходится на время правления Бориса Ельцина. Первый процесс с участием присяжных в современной России проходил с 15 по 17 декабря 1993 года в Саратовском областном суде над братьями Артуром и Александром Мартыновыми, обвиняемыми в умышленном убийстве трёх человек, совершённом из корыстных побуждений и с особой жестокостью, а также в разбойном нападении, совершённом группой лиц по предварительному сговору.

https://ru.wikipedia.org/wiki/Суд_присяжных_в_России